К годовщине начала Блокады Ленинграда. Воспоминания Александра Сергеевича Воинова

В преддверии 79-ой годовщины начала Блокады Ленинграда ветераны – сотрудники Университета в разные годы, делятся своими воспоминаниями. Александр Сергеевич Воинов, работавший на кафедре изотопной геологии СПбГУ, так вспоминает годы Блокады. 

«Мое блокадное детство проходило в тридцатой квартире дома номер 84 по Невскому проспекту. По воспоминаниям моя блокада началась с бомбардировки фашистами Бадаевских складов в начале сентября 1941 года и закончилась в начале августа 42 года на южном берегу Ладоги на причалах деревни Кобона.

В городской квартире блокадной зимой на моих глазах умерли мой отец – Сергей Ефимович и бабушка – Фатина Александровна. К весне в ней осталось двое – мама Зинаида Васильевна и я. Повседневная блокадная жизнь – это выживание в голоде, холоде и грязи при постоянном присутствии смерти. Только уже потом я понял, что окружающие люди отдавали мне последние кусочки еды, и я перед ними навсегда остаюсь в неоплатном долгу.

Мои блокадные воспоминания – это воспоминания мальчика, даже еще не подростка. Они представляют собой ряд впечатлений и запечатленных в памяти не связанных между собой ярких картин. Многие воспоминания настолько тяжелы и неприятны, что о них и думать не хочется.

Можно вспомнить особую мертвую тишину, стоявшую блокадной зимой над умирающим городом, фантастический вид на перекрестке Невского и Литейного в конце января 42-го года, занесенные снегом трамваи на Садовой, медленно горевшие дома, походы с мамой за водой на Фонтанку, тела умерших ленинградцев во дворах, у фасадов домов и даже в целых штабелях высотой до второго этажа.

Бывали и удачные дни, особенно весной и летом 42 года. В конце июня с мамой ходили на огородик, который находился за кинотеатром Великан у Кронверкской протоки, где росла редиска. По дороге попали под бомбежку на Дворцовом мосту и остались целыми, а редиску на грядке до нас не выкопали.

Последняя моя бомбежка была уже в августе на южном берегу Ладоги, когда фашистский самолет обстрелял толпу эвакуированных блокадных доходяг.

А потом, уже за границей блокады, в Тихвине в эвакопункте каждому дали целую тарелку пшенной каши с настоящим подсолнечным маслом. Прошло уже почти 76 года, но эту кашу я буду помнить всегда.».